XII

Оставались три меликства — Гюлистан, Джраберд и Дизак.

В Гюлистане правил мелик Овсеп Мелик-Бегларян, в Джраберде — Алахкули-султан Мелик-Исраелян, а в Дизаке — мелик Есаи Мелик-Аванян.

Видя, что, с одной стороны, мелик Шахназар уступил свою крепость Шуши Панах-хану и стал его преданным союзником, а с другой — в Хачене образовалось новое меликство, также союзное мусульманскому хану, упомянутые три мелика не только не пали духом, но начали объединенными силами вести жестокие войны против Панах-хана и его армянских союзников. Эти кровавые войны, как увидим далее, продолжались около двадцати лет и нанесли невосполнимый ущерб Карабаху.

В итоге Панах-хан, оказавшись в безвыходном положении, начал искать мира с Алахкули-султаном, меликом Овсепом и меликом Есаи. Мирные переговоры должны были проходить не в крепости Шуши, а в нейтральном месте — в монастыре Амарас. Алахкули-султан был послан в Амарасский монастырь в качестве представителя союзных армянских меликов. Туда же прибыл Панах-хан с верным ему меликом Шахназаром.

В это же время в тот же монастырь на встречу с Панах-ханом приезжает нахичеванский Гейдар-Кули-хан. Когда его ввели к Панах-хану, у того находился представитель армянских меликов Алахкули-султан. Увидев роскошно одетого, могучего султана, хан Нахичевана растерялся и, предполагая, что этот красавец-мужчина и есть Панах-хан, приветствовал его, склонив перед ним голову. Но когда ему указали на его ошибку, он напомнил Панах-хану слова замечательного персидского поэта Саади: «Десять дервишей могут поместиться на одной циновке, но два царя не могут жить в согласии в одной стране...»

Этими словами коварный нахичеванец дал понять Панах-хану, что он не может чувствовать себя в безопасности, пока в Карабахе правят подобные армянские мелики. И Панах-хан изменил своему слрву: он арестовал Алахкули-султана, заключил его в крепость Шуши и через несколько дней казнил (1756). Так поступил он со своим благодетелем, которому он служил прежде и который спас его от рук палачей Надир-шаха...

Это событие, подлинность которого не отрицают и персидские историки, в народной памяти обрело легендарную окраску. И сегодня в Карабахе помнятся песни, которые пел брошенный в темницу богатырь. В них он обращается к своему храброму брату мелику Атаму, к своему непобедимому боевому соратнику Дали-Махрасе, призывает их разрушить Шуши, смешать с кровью ее пепел и землю, освободить его из темницы. Но никто из них не отозвался, на призыв богатыря откликнулась лишь любимая женщина, красивейшая в гареме Панах-хана. Ночью, когда заключенному передавали еду, она сумела спрятать в плове ключи от тюрьмы и его ножных кандалов, чтобы он отомкнул их и бежал. Но исполин ответил, что армянские смельчаки не привыкли спасаться бегством и что если бы он захотел совершить побег, то для этого ему ключи не нужны. И он, могучей рукой разбив цепи, наполнил ими поднос от плова и вернул обратно со словами: «Предательство будет наказано... моя кровь не останется неотомщенной...»

После трагической смерти Алахкули-султана, правление меликством Джраберд перешло в руки его младшего брата мелика Атама. Он во всем походил на своего брата. Находясь с детских лет в качестве заложника в Дагестане у Хосров-султана, мелик Атам перенял множество героических качеств местных горцев. Его освободил Надир-шах во время своего похода в Дагестан.

Лишив Джраберд его могущественного князя, Панах-хан посчитал, что силы армянских меликов окончательно подорваны, и написал мелику Гюлистана Овсепу наглое письмо, призывая его подчиниться ему. Сын мелика Овсепа мелик Беглар II, крайне гордый и вспыльчивый юноша, не позволил отцу ответить Панах-хану, заявив, что ответ даст он сам. Занеся меч над головой ханского посланника, он заставил его проглотить привезенное письмо. И когда несчастный проглотил последкий клочок бумаги, юноша сказал ему: «Теперь возвращайся, и пусть результат того, что ты съел здесь, будет ответом Панах-хану...» (см. также)

После этих событий война между Панах-ханом и меликами-союзниками еще более ожесточилась. Мелик Варанды Шахназар и мелик Хачена Мирзахан оставались, как и прежде, верны заклятому врагу армян, помогая ему не только своими советами, но часто и войсками. Но несмотря на это, остальные мелики (мелик Гюлистана Овсеп, мелик Джраберда Атам и мелик Дизака Есаи) постоянно теснили Панах-хана, а его крепость Шуши держали в непрерывной осаде.

До сих пор в народе Карабаха рассказывается о том, как Тюли-Арзуман, Дали-Махраса и Чалаган-юзбаши целых семь лет не позволяли ни одному тюрку пройти через Мази камурдж в Джраберд и Гюлистан. Память о трех упомянутых героях жива в народе и сегодня. Необходимо ознакомить с ними и наших читателей.

Дали-Махраса на турецком означает «сумасшедший священник». И действительно, этот человек был священником, членом братии монастыря Егишэ Аракял в Джраберде. Каждый паломник и сегодня может увидеть высокую башню этого монастыря, в которой, уединившись от молящейся монастырской братии, обитал «сумасшедший». Его подлинное имя было вардапет Аваг, но народ называл его «дали» (сумасшедший). Так же называли на Востоке героя шестнадцатого века Кёр-оглы и его храбрых соратников (дали Кёр-оглы).

Дэли-Махраса был армянским Кёр-оглы Карабаха; народ будет вечно помнить те чудеса храбрости, которые он проявлял в сражениях. Когда он вскакивал на своего серого коня и, подобно молнии, врывался на поле битвы, одного его громогласного ужасающего голоса было достаточно, чтобы навести страх на врага. Фанатизм церкви покарал «сумасшедшего священника» за кровопролитие. В дни католикоса Симеона его увезли в Эчмиадзин и заперли в холодном подвале, дабы он раскаялся. Однажды, сидя в своей темнице, он услышал какой-то шум и понял, что в храме что-то происходит. На его вопрос ответили, что курды из рода Джалали угнали скот, принадлежащий монастырю, а сейчас собираются грабить храм.

— Можете дать мне коня и оружие? — спросил кающийся.

Когда его просьба была выполнена, он вскочил на коня и бросился в погоню за джалалами. Вернулся он через несколько часов, возвратив всю захваченную курдами добычу. После этого случая его освободили, взяв с него слово, что он не будет убивать людей. Но Дали-Махраса не выполнил своего обещания: убивать врагов родины он не считал грехом и продолжал участвовать во всех войнах меликов. Однажды у города Гандзак завязался бой с лезгинами, продолжавшийся до глубокой ночи. Уставший от боя, он присел на могильную плиту передохнуть. Все пространство вокруг него было усеяно трупами врагов, павших от его руки. Вдруг один из раненых лезгинов поднял ружье и выстрелил. Герой был похоронен в притворе главной церкви Гандзака.
Перейдем к Тюли-Арзуману.

«Тюли» по-турецки означает разбойник, но не мелкий разбойник, который по ночам скрытно проникает в дома спящих горожан и обворовывает их. Тюли действует совершенно открыто: он среди бела дня грабит караваны, города и села. Таков был и Арзуман. Он был сыном пастуха отца мелика Атама (мелика Исраела), в детстве пас овец, а затем стал одним из лучших военачальников мелика Атама.

Панах-хан столько претерпел от Тюли-Арзумана, что однажды обманом захватил его отца — Саргиса — и увез в крепость Шуши в качестве заложника. Как-то хан сказал Саргису:

— Передай своему сыну, чтобы прекратил свои злодеяния. Он опустошил весь Карабах, люди не могут пользоваться мостом Мази.

— У меня нет сына по имени Арзуман, — хладнокровно отвечал старик.

— Как это нет? — разозлившись, спросил хан. — Разве этот кровожадный Арзуман, разоряющий мою страну, поджигающий дома моих крестьян, не дающий мне ни секунды покоя, разве этот разбойник не твой сын?

— Да, не мой сын, — отвечал с горечью старик. — Если бы он был моим сыном, ты сегодня не был бы жив и руины твоей крепости стали бы твоей могилой.

Хан приказал тут же казнить дерзкого старика. А Арзуман был убит во время осады Гандзака, о чем подробнее будет рассказано ниже.

История Чалагана-юзбаши коротка. Она заключена в прозвище, которое дал ему народ. В буквальном переводе оно означает сотник-похититель, или сотник-грабитель. И действительно, это был скорее разбойник, чем воин. И сегодня в провинции Джраберд, недалеко от монастыря Ерек Манкунк, в узком ущелье, с обеих сторон которого возвышаются огромные лесистые горы, на берегу реки Трхи показывают развалины старинной крепости. Здесь жил «сотник-грабитель». Его подлинное имя неизвестно, народ назвал героя по его ремеслу. Неизвестно и то, каков был конец этого героя. Рассказывают только, что он был в числе тех, кто неустанно обращался к русскому двору и просил помощи для спасения своей родины. Когда он убедился, что дипломатией делу не поможешь, начал действовать оружием.

следующая глава