Левон Казарян (Микаелян) Журналист • Публицист • Переводчик

XXXVIII

В одной из предшествующих глав нашей истории мы в связи с борьбой католикосов в Карабахе заметили, что на протяжении веков всякий раз, когда возникали важные, требующие неотложного решения национальные или общенародные проблемы, сатана подбрасывал какую-нибудь церковную распрю или междоусобицу. Это, хотя и весьма печальный, но факт.

Русские уже овладели Грузией и готовились овладеть всем Закавказьем. Для армян начиналась новая жизнь: персидская деспотия рушилась и должна была уступить правлению христианского государства. Армянские мелики стремились сохранить свои исконные права под протекторатом этого нового государства. Жизнь народа подвергалась всем опасностям переходного периода, существовали тысячи вопросов и проблем, подлежащих решению, — и именно в этот момент в Эчмиадзине вспыхнула борьба за католикосский престол, которая занимала мысли армян до тех пор, пока русские окончательно не утвердились в Закавказье.

27 декабря 1799 года умер католикос Гукас. Появилось множество претендентов на патриарший престол, из которых в конце концов осталось пятеро. Это были: глава армянской церкви в России архиепископ Овсеп, патриарх Константинополя Даниил, епископ Астрахани Ефрем, епископ Давид Энагетци, человек крайне хитрый и неразборчивый в средствах, и, наконец, тифлисский архиепископ Степан, по прозвищу «босоногий».

Русское правительство желало, чтобы патриарший престол Эчмиадзина занял человек, оказавший важные услуги России, прежде всего в ее восточных войнах с персами и османами. Это был известный нам архиепископ Овсеп Аргутян. Этот деятельный, предприимчивый церковник был необходим России для расширения ее владений. Борьба с Персией была далеко не закончена: Ереванское и многие другие ханства находились еще в руках мусульман.

Сам архиепископ Овсеп давно стремился стать католикосом всех армян, и это тщеславное желание значительно уронило его авторитет в глазах здравомыслящих армян, когда он, презрев широкие общенациональные интересы, стал преследовать узкие, эгоистические цели.

Несмотря на то что у него было множество противников и в Эчмиадзине, и в армянском обществе, он с одобрения русского правительства и османской Высокой

Порты направился в Эчмиадзин, чтобы принять католикосское помазание. Поведение католикоса, противоречащее издавна принятому у армян обычаю избрания католикоса, возможно, послужило бы поводом к дальнейшим распрям, если бы судьба не распорядилась иначе. 10-го февраля он торжественно вступил в Тифлис. Там его ждало известие о смерти друга — грузинского царя Георгия, повергшее его в глубокую скорбь: вместе с ним умерли и его самые заветные мечты...

Гроб с телом царя еще находился в Сионском соборе, когда 16 февраля 1801 года в том же соборе состоялось всенародное торжество по поводу опубликования манифеста императора Павла I о присоединении Грузии к России.

В это время в Тифлисе находился и генерал-майор Лазарев, назначенный командующим русских войск в Грузии.
После опубликования императорского манифеста на протяжении трех дней проходила церемония погребения царя Георгия, на которой присутствовал и архиепископ Овсеп. Со смертью Георгия Грузинское царство прекратило свое существование.

После похорон архиепископ Овсеп слег и вследствие продолжительной болезни умер, так и не увидев Эчмичадзина и не приняв католикосского помазания. Вместе с ним умерли и еще не угасшие упования армянских меликов.

В том же году (12 марта 1801 года) скончался и император Павел I, и на российский престол восшел Александр I.

Смерть Георгия вызвала новые ожесточенные столкновения между претендентами на грузинский престол. Среди них были и такие, которые протестовали против присоединения Грузии к России и начали подстрекать кавказских горцев и персов к действиям против русских.

Самым известным и неуступчивым из протестовавших был брат покойного Георгия Александр. Его деятельность занимает весьма важное место в истории того периода, однако мы кратко остановимся лишь на том, что имеет отношение к армянским меликам.

Из армянских меликов, переселившихся в Грузию, наибольшую силу и значение приобрел мелик Абов Мелик-Бегларян. В Грузии он оставался таким же храбрым и воинственным, как и в Карабахе. Помимо своих подданных из Карабаха, он со временем собрал под свое крыло и тех беженцев, которые, покинув различные области Армении, искали прибежище в Грузии. Таким образом, количество его подданных увеличилось настолько, что в случае войны он мог выставить несколько тысяч всадников. Не удовлетворившись этим, мелик Абов пытался переселить в свои владения 1000 армянских семей из Ахалциха (который тогда находился под властью османов). С этой целью он во глава конного отряда совершал непрерывные вылазки через турецкую границу и каждый раз возвращался с богатой добычей. Не раз его воины достигали стен Эрзерума. И поскольку все это тогда было в порядке вещей, никто не препятствовал дерзким действиям мелика Абова.

Мелик Абов и его смелые всадники получили такую известность, что для обеспечения безопасности торговых отношений в стране и защиты караванных путей он был назначен караван-баши. Смысл этой должности состоял в том, что он должен был установить сторожевые посты на дорогах, его всадники должны были сопровождать караваны и ограждать их от опасности. За эту службу люди мелика Абова взимали по 1 рублю с каждого вьюка в пользу мелика, что в год составляло 500 туманов, как признается в одном из писем мелик Абов.

Видя все это, грузинский царевич Александр рассчитывал найти в мелике Абове достойного помощника в осуществлении своих целей. Еще при жизни Георгия он скитался то среди горцев Дагестана, то среди терекемейцев Казаха и Шамшадина, то в районе Еревана — и повсюду возбуждал мусульман против русских и своего брата Георгия.

Он неоднократно обращался к мелику Абову с письмами и уговаривал присоединиться к непризнающим покровительства России. Несмотря на то, что мелик Абов, верный присяге, данной им русскому правительству, каждый раз отказывался от предложений царевича Александра, все же чиновники Тифлиса по одному подозрению арестовали мелика Абова. Он несколько месяцев находился в заключении, пока приехавший в Грузию министр Ковалевский (1800) не освободил его.

У мелика Абова было три сына — Ростом-бек, Саи-бек и Манас-бек. Среди них своей храбростью выделялся Ростом-бек.

следующая глава